Управляющий партнер Pavlenko Legal Group Александра Павленко проанализировала, как развивается практика Government Relations в нашей стране и за рубежом и какие изменения ожидаются с принятием профильного закона о лоббировании. В мировой практике GR, как правило, находится за пределами юридического бизнеса, хотя и содержит элементы юриспруденции», — рассказала Александра Павленко, управляющий партнер Pavlenko Legal Group

Недавно Pavlenko Legal Group стала первой украинской юридической фирмой, зарегистрированной в Европейском реестре лоббистских компаний. Об украинских реалиях и мировом опыте Government Relations (GR), об эффективности различных GR-моделей, а также о взаимодополняемости юриспруденции и лоббирования мы говорили с Александрой Павленко, управляющим партнером Pavlenko Legal Group.

— В прошлом году в интервью нашему изданию вы назвали практику GR одним из основных своих приоритетов. Чего удалось достичь за этот год?

— В мае мы были признаны «Юридической фирмой года в сфере GR». Что особенно приятно — эта номинация была впервые введена за много лет существования Legal Awards, и мы стали первым ее обладателем. Во-вторых, хочу отметить, что профайл компании именно в сфере GR существенно пополнился. Сегодня мы работаем с Фондом госимущества Украины, с Министерством инфраструктуры, со многими государственными предприятиями именно в целях ведения диалога с бизнесом по конкретным GR-проектам. И сотрудничаем с частным бизнесом, с потенциальными инвесторами, которые заходят в страну. Мы также многое сделали в плане усиления нашей компетенции: реализовали очень важный образовательный проект, в рамках которого не только дали бизнесу знания о GR, но и повысили квалификацию своих сотрудников. Так что в целом я довольна динамикой нашей GR-практики.

— Изменилась ли ситуация с регламентированием этой деятельности в нашей стране?

— Ситуация меняется. Поданы четыре законопроекта, которые близки к нашей сфере. Два из них, основной и альтернативный, касаются непосредственно лоббирования. Мы разрабатывали один из этих законопроектов. Также были зарегистрированы проект закона об адвокации — лоббировании общественных интересов и президентский законопроект относительно раскрытия информации о работе институтов гражданского общества.

Мы раскачали информационное поле до такой степени, что сейчас поданы абсолютно реальные законопроекты в сфере бизнес-лоббирования и продвижения общественных интересов. Мы смогли доказать состоятельность этой идеи в Администрации Президента и сейчас совместно работаем над принятием единого законопроекта на замену всем ранее зарегистрированным.

— И каковы перспективы, в том числе относительно временных рамок?

— Мы не ставим четких сроков, поскольку намного важнее правильно пройти весь процесс, дабы не упустить правильного понимания. Все, что принимается впопыхах, искажается до такой степени, что людям очень сложно понять, что это такое и с чем его едят.

Мы потратили много времени на правильное построение информационного пространства. Нас поддерживает фракция БПП, частично «Народный фронт» и другие депутаты. Благодаря тому, что мы дошли до Администрации Президента и правильно сформировали там мнение о необходимости лоббирования прежде всего как антикоррупционного механизма, сейчас процесс пойдет намного быстрее. Надеемся, что единый законопроект будет внесен в парламент до конца года и еще на этой сессии проголосован хотя бы в первом чтении. Это реальные планы, которые сейчас обсуждаются в депутатском корпусе.

— Поднятая вами информационная волна как-то способствует изменению восприятия GR и лоббирования в обществе?

— Предвзятое отношение сохраняется. Для изменения восприятия потребуется несколько лет практики, причем после принятия закона. В то же время, запустив образовательный проект ELAP, мы смогли показать крупному бизнесу (в проекте участвовали ДТЭК, «Метинвест», другие корпорации) возможности и преимущества GR. Общественный сектор и без нас хорошо знает, что такое адвокация, причем те, кто съел собаку на грантах, знают это даже лучше бизнеса. А все остальные, включая профессиональное сообщество и государственных чиновников, в основном воспринимают информацию с телеэкранов. После прохождения законопроекта в первом чтении планируем провести семинары для чиновничьей аудитории.

Правильно выстроенная информационная политика крайне важна для лоббирования, а для закона о лоббировании тем более.

— Этим летом ваша фирма была зарегистрирована в Европейском реестре лоббистских компаний. Это первый шаг в выходе практики за пределы Украины?

— Я бы назвала это реверсным движением. Это сделано в большей мере для работы с иностранцами здесь, на Украине. Нужно четко осознавать свои компетенции: мы сильны здесь, сильны своими корнями. И наши локальные возможности превышают наши возможности в Европе и в мире. Хотя мы, безусловно, можем вести проекты в ЕС, к тому же мы существенно усилили позиции в работе с Конгрессом США.

Иностранцы изучают наш рынок, хотят понять, как можно инвестировать (это неправда, что инвесторы уходят: сюда приходит бизнес, который готов рисковать). Они знают, что такое GR, работали с ним в других странах и хотят иметь здесь надежного партнера. Мало кто из таких инвесторов обратится в юридические компании — в мировой практике GR, как правило, находится за пределами юридического бизнеса, хотя и содержит элементы юриспруденции. Мы хотим, чтобы любой инвестор, который приходит в нашу страну, видел, что мы действительно этим занимаемся. Чтобы четко был виден наш статус: если мы пошли в Европейский реестр — значит мы прозрачны, мы не побоялись прозрачности — значит открыли свои доходы, если открыли доходы — то официально работаем в сфере GR и на этом зарабатываем.

К нам также начинают поступать предложения о совместных проектах с европейскими специалистами GR, которым не хватает украинской компетенции.

— Украинский бизнес заинтересован в лоббировании своих интересов в Европе?

— Заинтересованность небольшая, поскольку есть проблемы с информативностью. Мы живем в постсоветском государстве, как ни крути, это территория страха. Сохраняются определенные опасения, бизнес не совсем готов выйти в Европу, пролоббировать свои интересы, пробить торговые барьеры, представить свою продукцию так, чтобы она была конкурентоспособной. Сдерживает фактор страха. Я верю в то, что коллеги-юристы, работающие в сфере международной торговли, помогут бизнесу обрести уверенность, а мы будем теми, кого нанимают, чтобы работать в Европарламенте и Еврокомиссии. По крайней мере после включения в Европейский реестр у нашей команды появилась возможность официально заходить в здание Европарламента, настаивать на встречах с еврокомиссарами.

— А рассматриваете ли вы государство в качестве клиента?

— Да, рассматриваем. Причем очень активно. Я бы даже сказала, что это моя стратегическая цель. Сейчас мы работаем с отдельными министерствами и госкомпаниями. Как правило, речь идет о сферах, где есть жесткая необходимость в привлечении потенциального партнера. Это может быть ГЧП, лизинг, концессия (верю, что закон будет принят). Это инфраструктура, строительство — сферы, в которых невозможно искать партнеров, ничего для этого не делая. И такие структуры, как наша, становятся востребованными: мы компетентны в юриспруденции, понимаем, как двигаться в мировом пространстве, знаем, как построить диалог власти и бизнеса.

Но мне бы, конечно, хотелось больше заказов со стороны Кабинета Министров Украины. Пока работаем с министерствами, наращиваем обороты, и это также приносит доход.

— Вы упомянули об усилении позиций в Вашингтоне. Можете рассказать об этом подробнее?

— У меня было очень насыщенное лето. Я побывала в Америке и Китае. Удалось посетить две абсолютно разные страны и достаточно глубоко в них погрузиться. И там, и там я провела по месяцу. Работа была связана непосредственно с GR. В частности, в Вашингтоне я изучала деятельность крупных GR-агентств и юридических компаний, работающих в этой сфере. Часть работы была проведена в Конгрессе США. Удалось посмотреть, как правильно выстраиваются взаимоотношения с парламентариями, как продвигаются законопроекты, что делать, когда общество противостоит, бизнес хочет, а государство боится. Все эти технологии мы изучали. Особенно то, как работать с юридической частью проекта, когда есть пробелы в законодательном регулировании. Юриспруденция рулит! (смеется). Если нет юридической составляющей, реализовать GR-проект невозможно, в любом случае нужно писать текст законопроекта или проекта постановления, вырабатывать план, работать с бизнесом. Вашингтон — Мекка мирового лоббирования, там всему этому действительно можно научиться. Нет ничего общего с сериалом «Карточный домик» — это тяжелая работа, но интересная своей открытостью. Сейчас я нахожусь в постоянных коммуникациях с несколькими вашингтонскими юрфирмами, работающими в сфере GR. Они мне показывают, как оформляют контракты, как работают с клиентом, как организована работа с Конгрессом с правовой точки зрения. Очень интересный аспект, который в нашей стране ранее особо не рассматривался.

Вашингтон был мне интересен также тем, что США остаются партнером Украины, кто бы что ни говорил, и хотелось узнать, как можно привлекать поддержку Америки при реализации проекта на Украине.

— Что собой представляет GR по-китайски?

— Это абсолютно другая стихия. Мы тоже говорили о диалоге бизнеса и власти, но несколько в другом ракурсе. Китай сейчас является одним из основных инвесторов в мире, включая Украину. Есть инвестиционная стратегия, торговый план, государство движется очень мощно и вкладывает средства только в полугосударственные проекты. Проекты государственно-частного партнерства, концессии (в будущем) инфраструктурных объектов, аренда государственных активов — вот пласт их интересов на Украине. Как государство Китай вкладывает деньги в экономику других стран, делая это через бизнес. Существуют очень нестандартные для нас, европейцев, правила — частная инвестиция в страну должна получить одобрение китайского правительства. В Китае четко следят за тем, куда и сколько они вкладывают, и это своеобразное ГЧП на территории Китая, с которым они идут в другие страны. Это нация с четким планом и с очень четкой прогосударственной дисциплиной. С ними просто так не подружиться. Для того чтобы построить работу с китайцами на Украине, нужно ехать в Китай, что, собственно, и было сделано.

На Украине мы работаем с Китайским торговым представительством по нескольким проектам, поэтому было важно разобраться, как они функционируют и как собираются работать с нашим государством. В официальном Пекине был проведен месяц. Месяц встреч с чиновниками, работы в составе большой иностранной делегации подобных Украине стран, которые надеются на китайского инвестора.

Это другая философия, другой GR, по-другому двигающееся лоббирование, не похожее ни на украинское, ни на европейское, ни на американское.

— И чей же GR сильнее? Деятельность каких лоббистов наиболее эффективная?

— О, они все совершенно разные. Хорошо, что удалось все это посмотреть. Я бы сказала, что для меня европейская модель сейчас стоит на третьем месте в силу ее популизма. В Европе очень осторожничают, иногда настолько, что до дела и не доходит. Все действия тщательно продуманы, может поэтому их очень мало.

Американцы более открыты, склонны к риску, совершают больше действий и получают больше результатов, более того, они готовы к ошибкам. Китайцы же делают один шаг, но четко продуманный, и бьют точно в цель. Для них сто лет для стратегии — это не проблема. Под это подстраивается весь бизнес, все лоббистские структуры — нет вольностей, нет самостоятельной игры частных компаний, все идут в унисон глобальной китайской политики.

Китай оказался в этом плане очень интересным, считаю, что китайская модель лоббирования достойна второго места. Ну а на первом, конечно, американская.

— Что из зарубежного опыта целесообразно имплементировать на Украине?

— В едином законопроекте, подготовленном на замену существующим, учтено практически все. Единственный вопрос, где мы не пришли к единому мнению, касается следующего: должна ли деятельность специалиста GR быть абсолютной, то есть нужно ли на законодательном уровне вводить какие-либо ограничения на занятие другими видами деятельности. Как представляется, это станет предметом основной полемики в парламенте.

— Какой точки зрения вы придерживаетесь?

— Я стараюсь всегда быть объективной. И в данном случае эта объективность мне вредит. По моему мнению, деятельность в сфере GR должна быть абсолютной. С точки зрения выгоды для государства и для общества, нужно, чтобы лоббисты не боялись заявить о себе как о работающих в этой области и реализующих всю цепочку продвижения того же законопроекта, наполняя его сутью с позиции юристов, выстраивая коммуникацию с органом власти, устраняя все возможные препятствия и недостатки. Такие люди должны четко показывать, откуда они получают свой доход, декларировать его.

Важно, чтобы украинский реестр лоббистов был прозрачным, чтобы в нем не было тех, кто считает себя «просто юристом» и «хочет ходить на заседания комитетов». Пусть специалистов GR будет немного, но они не побоятся заявить, чем именно занимаются.

— Возвращаясь к деятельности вашей фирмы, скажите, в какой пропорции у вас соотносятся юридическая практика и GR? И как они взаимодействуют?

— Практика GR выросла в два раза и сейчас составляет примерно треть заказов фирмы, все остальное — это судебная практика. Очень хорошо проявил себя наш новый партнер Денис Майстренко, который работает в сфере структурирования финансов и активов с преломлением в M&A и с иностранными юрисдикциями.

Понимание происходящего в стране именно как специалистами GR полезно при сопровождении юридических проектов с государственным элементом. К примеру, мы недавно сопровождали один проект, связанный с завершением корпоратизации «Укрзализныци». И понимание того, как работает Мининфраструктуры, очень помогло нам в данном (абсолютно судебном) деле. Так что это — взаимодополняющие вещи, я бы сказала, расширяющие горизонт.

— Каковы ваши дальнейшие планы?

— Я планирую не останавливаться в развитии GR-практики, намерена мощно анонсировать нас в Европе и США. Есть предложения вернуться работать во власть. Пока я их взвешиваю и соглашусь, только если это будут проекты в области государственно-частного партнерства и развития страны именно как инвестиционно привлекательного объекта. Для меня важно, чтобы страна начала процветать именно благодаря своим ресурсам.

Я бы хотела, чтобы мою команду узнали европейские инвесторы, которые сюда приходят, и чтобы рассчитывали на нас как на точку входа по взаимодействию бизнеса и власти.

Конечно, хотелось бы получить государство в качестве клиента. Отвожу для этого год-два.

Еще в планах — проголосовать в этом году в первом чтении законопроект о лоббировании.

Планирую встретить день рождения на Святой земле. Посылаю весточку Богу в надежде на счастливую личную жизнь.

(Беседовал Алексей НАСАДЮК,

«Юридическая практика»)